«...Танки шли сплошной стеной, стреляя в толпу из пушек и пулеметов. За ними нахально, во весь рост, не прячась, шла пехота. Когда до моря остался небольшой клочок земли, танки стали загибать фланги, чтобы замкнуть кольцо.« — Братцы!! — громовым басом заорал капитан. — Помирать — так с музыкой! Бей фашистских гадов! За мной!» И ринулся в сторону танков. Кто-то побежал за ним, кто-то — от него, к морю. Но толпа вокруг капитана росла и густела. У меня был пистолет, у бегущих рядом не было ничего. Мы беспорядочно бежали и орали кому что вздумается. С приближением к танкам этот крик слился в общее густое, беспрерывное «Ура-а-а...». Ни шум моря, ни лязг гусениц, ни стрельба не заглушали его. Оно висело над толпой и обгоняло ее. Удержать нас уже не могло ничто. Немецкая пехота в панике бежала, покинув танки. Мы облепили все машины, остервенело били по ним прикладами, камнями, просто кулаками. У кого было оружие, стреляли в смотровые щели. Несколько машин загорелось. Немцы пытались давить нас гусеницами, расстреливали, но пули и снаряды летели уже над нашими головами...»
«...Танки шли сплошной стеной, стреляя в толпу из пушек и пулеметов. За ними нахально, во весь рост, не прячась, шла пехота. Когда до моря остался небольшой клочок земли, танки стали загибать фланги, чтобы замкнуть кольцо.« — Братцы!! — громовым басом заорал капитан. — Помирать — так с музыкой! Бей фашистских гадов! За мной!» И ринулся в сторону танков. Кто-то побежал за ним, кто-то — от него, к морю. Но толпа вокруг капитана росла и густела. У меня был пистолет, у бегущих рядом не было ничего. Мы беспорядочно бежали и орали кому что вздумается. С приближением к танкам этот крик слился в общее густое, беспрерывное «Ура-а-а...». Ни шум моря, ни лязг гусениц, ни стрельба не заглушали его. Оно висело над толпой и обгоняло ее. Удержать нас уже не могло ничто. Немецкая пехота в панике бежала, покинув танки. Мы облепили все машины, остервенело били по ним прикладами, камнями, просто кулаками. У кого было оружие, стреляли в смотровые щели. Несколько машин загорелось. Немцы пытались давить нас гусеницами, расстреливали, но пули и снаряды летели уже над нашими головами...»